А ты молодец, Маргоша, моя дорогая! Я в тебя не зря верил. Ты этому Жорику не просто отомстила. Ты его больно-пребольно укусила. Так что теперь можете спокойно торговать своим «оружием». Этот Жора теперь — просто никто. И звать его никак.

— Так, но прошу меня извинить. Мое время вышло. Увы, пора. Меня ждут мои дела.

Он подошел к Марго и чмокнул её в щечку.

— Встретимся, мой милый, кусачий пёсик! Я позвоню тебе!

И ушел. Мы долго молчали. Потом Филарет сказал.

— Давайте сегодня по домам.

Достал откуда-то и подал мне табличку с надписью: «Санитарный день».

— Будете уходить повесьте её на дверь, Юра!

Я вышел последним. Первой ушла Марго, потом Верка, потом Филарет. Я закрыл входную дверь на свой ключ и повесил эту табличку. Домой в этот раз мне пришлось идти одному. Я шел и думал о жизни, о работе, о нашем дружном коллективе. Думал и о нашем больном обществе, в котором всегда найдется место: и тем, кто за наше счастье борется и тем, кто норовит откусить себе от нашего, такого маленького счастья, кусок пожирнее. Думал и о том, когда и как наша Мальвина стала ни с того, ни с сего такой кусачей. И еще до самого дома прицепилась ко мне эта песенка. Прицепилась проклятая, как банный лист:

— Собака бывает кусачей,

Только от жизни собачей!

Только от жизни, от жизни собачей

Собака бывает кусачей!

____________________

Продолжение следует!